Я хочу смотреть на море твоими глазами,
Видеть белых барашек смешные гривы.
Перекличка чаек над головами,
Корзина с вином, пармский сыр и сливы.
По песку идти, по границам суши,
След двоих босых оставляя рядом.
Знать, что этот день непременно лучший,
Ничего прекрасней уже не надо.
Просыпаться утром под шум прибоя
И смотреть на синь неземного цвета.
Только наш рассвет, только мы с тобою,
Я хочу тебя в обрамленьи лета.
А знаешь, если ты прыгнешь, я прыгну тоже,
Мне без тебя тоска и пустые крылья,
Разные мы, и при этом мы так похожи,
Делаем нашу сказку забавной былью.
Утром проснувшись, смотрю на тебя украдкой,
Спишь ты, и что тебе может сниться?
Потом скорее тянусь за своей тетрадкой
И строчки укладываю в страницы.
Пишу, что с тобою вместе я непременно
Прыгну, пойду, побегу и собой укрою,
Знаешь, ведь ты - необыкновенный,
И я становлюсь другая, когда с тобою.
Здравствуй, боль моя, любимый, милый, здравствуй,
Где застал тебя сегодняшний рассвет?
От судьбы моей никчемной и несчастной
Шлю тебе я снова искренний привет.
Здесь стоят у нас чудесные погоды,
Только знаешь ли - не радует тепло,
День за днём, спеша, мои уходят годы,
Скоро сверху скажут: "Время истекло!".
Там в раю, его я точно заслужила,
Через жизнь не заморав своей души,
Я достану всё, что в сердце не остыло
И дождусь тебя.
Ты только не спеши...
У нас с тобой до счастья пять минут,
Семь вдохов, две тролейбусных стоянки,
Туда, где не осудят, не найдут
Влюблённого бандита и беглянку.
У нас с тобой на счастье два часа,
На долгий взгляд и робкие объятья,
Упали разом на пол пояса
Холщовых брюк и ситцевого платья.
А дальше - каждый день как приговор,
Мы прячемся, закрыв глаза и уши,
Предатель - я, ты - мой сердечный вор,
А вместе мы - растрёпанные души.
Вечер пуст и тягуч, как вино переспелое,
Ни любви, ни тоски, всё как будто бы в ноль.
А зима хоть и стерва, но белая-белая,
Подливает в бокал ледяной алкоголь.
Ни нужды, ни причин, чтобы выйти на улицу,
Здесь тепло и темно, и вокруг тишина,
Потолки высоки, я могу не сутулиться,
Но сутулюсь слегка, допивая до дна.
Заболело внутри, там наверное трещина,
В пору гипс наложить, только лень к докторам,
А зима хоть и стерва, но всё-таки женщина,
Понимает меня и уводит к снегам.
Прости всех тех, кто был со мною резок,
Чья гадкая гнала меня метла,
Кто был готов мне вены перерезать
И отзвонить по мне в колокола.
Всех тех, кто имя Бога вспомнил в суе,
И тех, кто сам не ведал, что творит,
И тех прости, кто жён чужих целует,
И у чужих мужей в ногах лежит.
Всех тех, кто брал у чёрта по-немногу,
Кто предавал и пил не на свои,
Кто так и не нашёл к Тебе дорогу,
Всех нас прости, спаси и сохрани.
